Достойный человек не может не обладать широтой познаний и твердостью духа. Его ноша тяжела, а путь его долог. Человечность — вот ноша, которую несет он: разве она тяжела? Только смерть завершает его путь: разве он долог?
- Конфуций
Прежде смерти не должно умирать.
- Народная мудрость
Завещание полковника Абеля
- И в каком звании?
- В звании? Краснофлотца. И тут - когда еще служила - собеседование с людьми из СМЕРШа. В конце войны, чуть не в День Победы приехал молодой офицер-смершевец: отбирали они работников для Москвы, тех, у кого было где в столице жить, потому что приказ - никакой жилплощади не выдавать, и так не хватало. Преимущество - москвичам, и мы, несколько человек отобранных, согласились. Повезли нас в Москву. Потом полгода учебы и восемь лет работы в органах. Уволилась в звании лейтенанта.
- А почему уволились?
- Потому что у меня муж тоже работал в КГБ. Занимал значительный пост. И когда в 1953 или 1954-м вышло указание, что нельзя мужу и жене работать в органах, то решила: уходить мне. Я устроюсь, а муж, кроме этой работы, ничего не умеет. Пошла после стольких лет в армии и в органах на гражданку. Пристроили в военную Академию химзащиты, где я долго была заместителем начальника отдела кадров.
- Лидия Борисовна, на этой фотографии у вас весь китель в орденах - медалях. Это за КГБ или за войну?
- Только за войну. И ордена, и медали, а за КГБ ничего не давали.
- А как отнесся дядя Вилли к тому, что кто-то из семьи пошел по его стопам?
- Он был всегда против. Однажды и у Эвелины была такая возможность во время его отпуска в 1955-м. И дядя Вилли сказал: одного человека на семейство хватит. Да и Эвелина не проходила по здоровью. Она закончила в 1952-м Московский государственный педагогический институт иностранных языков и устроилась переводчицей английского в журнал "Новое время". Со мной другой случай. Я домой им написала письмо из армии, что скоро буду в Москве, преподнесу один сюрприз. И вся семья подумала, что я жду ребенка. Приехала небеременная, и дядя Вилли сразу: что происходит? Я ему: буду работать в органах, уже учусь. Ничего он мне не сказал, хотя воспринято это было без энтузиазма.
- С Вильямом Генриховичем наверняка можно было и посоветоваться насчет своей работы.
- Я как-то стеснялась. Однажды он спросил меня: "Лид, кем ты у нас?". А я засмущалась: "Дядя Вилли, даже вам не скажу, подписку давала". Вот дурочка. Так и не сказала. А он засмеялся.