Достойный человек не может не обладать широтой познаний и твердостью духа. Его ноша тяжела, а путь его долог. Человечность — вот ноша, которую несет он: разве она тяжела? Только смерть завершает его путь: разве он долог?
- Конфуций
Прежде смерти не должно умирать.
- Народная мудрость
Затруднениях во внутренней жизни
Всякий человек, серьезно стремящийся жить внутренней жизнью, встречает известные препятствия с самого начала своего пути; препятствия эти повторяются в жизни каждого, так как источник их кроется в человеческой природе вообще, но каждому путнику они кажутся новыми и свойственными лишь ему одному, а поэтому вызывают чувство личного уныния и сковывают силу, необходимую для победы над ними же. Если бы люди понимали, что эти препятствия представляют испытание, общее для всех ищущих (aspirants), то, может быть, знакомство с этим фактом дало бы немного утешения вступившему на духовный путь. Пожатие руки, звук дружеского голоса, говорящего: “Товарищ, и я шел там, где ты идешь, и знаю, что этот путь приведет к цели” - вот что может руководить во мраке ночи и вот что может назваться служением миру. На одно из таких препятствий указал мне один мой друг и “спутник”, говоря о полученных им советах относительно очищения физической силы. Он не вдавался в подробности, но утверждал с большой ясностью и очевидностью, что для большинства из нас препятствие находится скорее во внутреннем человеке, чем в его оболочках, что для большинства из нас наши тела были бы вполне достаточно хороши, если бы мы попытались настроить их на желаемый лад, и требуют разве лишь немного настройки, но что самому-то человеку крайне необходимо усовершенствоваться. Если не достигается гармония, то на музыканта падает большая ответственность, чем на его инструмент, потому что, если усовершенствуется первый, то и инструмент может сделаться сносным и способным звучать более гармонично, так как гармонию эту порождают пальцы, прикасающиеся к струнам. Мой друг прибавлял энергично и даже с некоторым пафосом: “Я могу сделать из моего тела все, что захочу, препятствие лишь в том, что сам-то я не хочу”. Вот, действительно, затруднение, которое испытывает каждый серьезно ищущий. Нужнее всего усовершенствование самого человека, так как его слабость, недостаток воли и упорной решимости служат препятствиями более сильными, чем все те, которые может наше тело представить на нашем пути. Известно много методов, благодаря которым мы можем при желании создать себе тела высшего типа, но как раз <желаниях-то этого у нас слишком мало. Мы обладаем знанием, мы соглашаемся с теми преимуществами, которые дает нам это знание, применяемое на практике, но нам не хватает необходимого импульса, чтобы начать действовать. Основное препятствие находится в нашей сокровенной природе; она инертна, в ней отсутствует охота действовать; дело тут совсем не во внешних препятствиях, которые можно преодолеть, но в том, что человек сам остается недеятельным и просто не хочет их преодолевать. Это состояние повторяется у нас беспрестанно, как будто нашему идеалу не хватает привлекательности; он не может привлечь нас; у нас не лежит сердце к его даже тогда, когда мы логически решили, что его осуществление желательно. Он стоит перед нами, будто пища перед сытым человеком; конечно, это превосходная пища и, может быть, даже завтра человек будет ей рад, но в настоящее мгновение она ему не нужна, и он предпочитает лежать и греться на солнце, вместо того, чтобы встать и взять ее. Итак, задача сводится к двум вопросам: почему, будучи разумным существом, я не хочу того, что сам считаю желательным для моего счастья, и что мне делать, чтобы заставить себя желать то, что, я знаю, полезно и мне, и окружающим? Духовный наставник, который мог бы основательно ответить на эти вопросы, оказал бы многим большую услугу, чем тот, кто только и делает, что беспрестанно повторяет об отвлеченной необходимости идеала, признаваемой всеми нами, и о требованиях долга, с которыми мы тоже соглашаемся, хотя и игнорируем их на практике. Машина построена довольно хорошо, кто же надавит рычаг, чтобы привести ее в действие? На первый вопрос надо ответить анализом самосознания, действительно способным объяснить эту загадочную двойственность, а именно тот факт, что мы не хотим того, что сами признаем для себя желательным. Мы привыкли видеть единство в самосознании, а между тем, когда мы обращаем свой взор внутрь себя, мы замечаем необъяснимое множество своих “я” и бываем смущены шумом противоположных голосов, исходящих, по-видимому, все из нас самих.