Достойный человек не может не обладать широтой познаний и твердостью духа. Его ноша тяжела, а путь его долог. Человечность — вот ноша, которую несет он: разве она тяжела? Только смерть завершает его путь: разве он долог?
- Конфуций
Прежде смерти не должно умирать.
- Народная мудрость
Желтый владыка Ле-Цзы
Ле Юйкоу показывал Бохуню-Безвестному свое искус¬ство стрельбы из лука: натянул тетиву, поставил на локоть кубок с водой, пустил стрелу, а потом, не дожидаясь, когда она долетит до цели, пустил и вторую, и третью. И все это время стоял не шелохнувшись, точно истукан. — Это мастерство стрельбы при стрельбе, а не стрельба без стрельбы, — сказал Бохунь-Безвестный. — А смог бы ты стрелять, если бы взошел со мной на скалу и встал на ка¬мень, нависший над пропастью в тысячу саженей? Тут Безвестный взошел на высокую скалу, встал на камень, нависший над пропастью в тысячу саженей, повернулся и отступил назад так, что ступни его до половины оказались над пропастью, а потом подозвал к себе Ле Юйкоу. Тот же, обливаясь холодным потом, упал на землю и закрыл лицо руками. — У высшего человека, — сказал Безвестный, — дух не ведает смущения, даже если он воспаряет в голубое небо, опускается в мировую бездну или улетает к дальним пределам земли. А тебе сейчас хочется зажмуриться от страха. Искусство твое немногого стоит!
В роду Фань был человек по имени Цзыхуа, который любил привлекать к себе удалых людей, и его боялись в целом царстве. Он был любимцем правителя Цзинь и, хотя должности при дворе не имел, сидел справа от Трех Советников . Всякий, кого он удостаивал благосклонного взора, получал знатный титул и удел, а те, кого он по собственной прихоти оговаривал, лишались всех чинов и званий. В его доме толпилось не меньше просителей, чем в царском дворце. Цзыхуа позволял самым сильным и смелым людям в его свите обижать слабых и робких. Даже если кому-нибудь в его присутствии наносили увечье, он не обращал внимания. Так он развлекался днями и ночами, и все жители царства уже привыкли к этому. Однажды первые удальцы семейства Фань — Хэшэн и Цзыбо — отправились за город и заночевали в доме старого крестьянина Кая с горы Шанцю. До глубокой ночи Хэшэн и Цзыбо говорили о славе и могуществе Цзыхуа, который, дескать, может убить или подарить жизнь, озоло¬тить или разорить по своей прихоти. Кай был бедный чело¬век, вечно страдавший от голода и холода. Притаившись у северного окна, он подслушивал разговор гостей. Вооду¬шевленный услышанным, он собрал еду, положил ее в корзинку и отправился к воротам Цзыхуа. А в свите Цзыхуа состояли родовитейшие люди царства. Одетые в белый шелк, они разъезжали в колесницах с высоким передком или прохаживались по улице, поглядывая на прохожих. Увидев Кая с горы Шанцю, старого и немощного, с обветренным лицом и в ветхой одежде, они отнеслись к нему с презрением, стали толкать и бить его, похлопывать по спине, оскорблять и насмехаться над ним. А Кай не обращал на их издевательства никакого вни¬мания, и удальцы в конце концов исчерпали свое остро¬умие. Тогда они привели Кая на вершину башни, и один из них сказал в шутку: — Кто бросится вниз, получит сотню золотых! Все сделали вид, что поверили этому, а Кай, принявший все всерьез, поспешил прыгнуть первым. Он опустился на землю, словно парящая птица, ничего не повредив себе. Люди Цзыхуа решили, что ему просто повезло, и не слишком удивились такому счастливому падению. Но, чтобы еще раз испытать его, кто-то указал на глубокий омут в излучине реки и сказал: — Там на дне есть драгоценная жемчужина, кто туда нырнет, сможет достать ее. Кай тут же бросился в воду, и, когда он снова вынырнул на поверхность, в руке он держал жемчужину. Тут впервые люди Цзыхуа призадумались, а сам Цзыхуа пожаловал ему вместе с другими шелк и мясо. Внезапно в сокровищнице Фаней вспыхнул пожар. “Если сумеешь войти в сокровищницу и спасти мой шелк, отдам тебе все, что вынесешь!” — крикнул Цзыхуа Каю. Тут Кай без колебания направился к сокровищнице, исчез в пламени, а некоторое время спустя вышел из него целым и невредимым, даже сажа не оставила на нем следов. Тут все решили, что Кай владеет Путем, и стали про¬сить у него прощения. — Мы не ведали, что вы обладаете Путем, и потому смеялись над вами, — сказали ему люди Цзыхуа. — Как глупы, как глухи, как слепы мы были! Позвольте же спро¬сить у вас, в чем ваш секрет?